Мне не раз приходилось слышать, как русские же люди говорят, что у нас в России всё (мягко говоря) плохо , везде бардак, у одних денег некуда девать, другие нищенствуют, правды не добьёшься, всё кругом куплено, разврат один да бандитизм…, и катится Россия-матушка в тартарары. А вот за границей… и пенсионеры-то прекрасно живут, и безработные на собственных машинах ездят, и на детское пособие можно всей семьёй в ресторане каждый день питаться…Словом, тут плохо, а там хорошо. Однажды даже горячо поспорила с одним малодушным «интеллигентом», который заявил, что Россия, мол, кончилась, надо отсюда «сваливать» и чем скорее, тем лучше:

«Не смейте хоронить Россию, её Сам Господь хранит, и Матерь Божия покровом Своим покрывает, и целый сонм таких дивных святых за землю Русскую неотступно в молитве пред Богом предстоит. Она и татаро-монгольское иго, и поляков, и французов, и немцев вынесла, и выстояла, и выстоит. Твердо верю в это». И не перевелись ещё сыны её славные. Ещё хотят мальчишки жизнь свою за неё отдать. Я сама таких не одного видела. И о героях прошлого они с интересом слушают, и береты и фуражки отцов и старших братьев, служивших в армии, примеряют с завистью, и сами в армии служить мечтают, и «День Победы» поют с гордостью, и приосаниваются, и выпрямляются, и лица у них при этом становятся серьёзными и вдохновенными. И когда иду в храм, часто вижу, как соседские мальчишки с самодельными деревянными пистолетами да автоматами на улице в войну играют.

- Ну что, бойцы, - спрашиваю, - кто победил?
- Наши! – задорно кричат хором.

И Родину свою они любят, и большую, и малую, пусть на чей-то взгляд и неказистую, а нам самую что ни на есть милую и единственную. И когда мы в школе изучаем стихи о Родине, непременно выбирают для заучивания стихотворение Николая Рубцова
«Родная деревня»:

Хотя проклинает проезжий
Дороги моих побережий,
Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу!

Бывает, что пылкий мальчишка
За гостем приезжим по следу
В дорогу торопится слишком:
- Я тоже отсюда уеду!

Среди удивленных девчонок
Храбрится, едва из пелёнок:
- Ну что по провинции шляться?
В столицу пора отправляться!

Когда ж повзрослеет в столице,
Посмотрит на жизнь за границей,
Тогда он оценит Николу,
Где кончил начальную школу…

И так душевно читают, точно о своей деревне говорят.

Один мой теперешний девятиклассник ещё в начальной школе говорил, насмотревшись, наверное, телевизора или взрослых наслушавшись:

- Вот вырасту и уеду в Китай!

Я удивилась:

- Почему именно в Китай, а не в Америку, например, или в Европу?

- Там лучше.

- И чем это лучше? Их там самих много, самим места не хватает, нужен ты им больно.

Чем там лучше, он объяснить не мог, лучше и всё. Теперь спрашиваю его, повзрослевшего:

- Ну что, Паша, в Китай-то поедешь?

- Зачем???

- Ты же говорил, что вырастешь и уедешь туда.

- Что, правда, что ли? Да ну, что вы?! Мне и тут хорошо. Я Родину свою люблю.

(К слову, другой мальчишка в первом классе, тоже насмотревшись телевизора, мечтал стать бандитом, теперь, в шестом, мечтает стать полицейским, чтобы людей от этих самых бандитов защищать.)

Я тоже люблю свою Родину и учу любить её своих детей, своих учеников. И ни на какой «кокосовый рай» или «бананово-лимонный Сингапур», или пепси-колово-хотдоговскую Америку её не променяю. И вместе с Рубцовым же

За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..

Давайте послушаем тех, кто «побывал в столицах, посмотрел на жизнь за границей», тех, кто остался без Родины, был вынужден покинуть её из несогласия с тем, что тогда происходило в России, или став изгнанником, или из страха смерти - так называемых поэтов русского зарубежья. Тогда, после революции, многим тоже виделось – кончена Россия. Какой ужас испытали они, видя крушение всего, чем жили.

Зинаида Гиппиус пишет в то время:

Если кончена моя Россия -
Я умираю.

Но с какой верой говорит она же:

Она не погибнет, – знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся, – верьте!
Поля ее золотые.
И мы не погибнем, – верьте!
Но что нам наше спасенье?
Россия спасется, – знайте!
И близко ее воскресенье.

Я впервые открыла для себя поэзию русского зарубежья, прочитав стихотворение Владимира Набокова «Расстрел»:

Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать;
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,    
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею, —
вот-вот сейчас пальнет в меня —
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.
Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг.

Поэт, не забывший ещё ужаса от угрозы расстрела, всё же спокойной жизни за границей предпочел бы быть расстрелянным, но на Родине.

А какая тоска по Родине звучит в стихотворениях А. Шполянского, известного под псевдонимом Дон Аминадо:

Бабье лето
Нет даже слова такого
В толстых чужих словарях.
Август. Ущерб. Увяданье.
Милый, единственный прах.
Русское лето в России.
Запахи пыльной травы.
Небо какой-то старинной,
Темной, густой синевы.
Утро. Пастушья жалейка.
Поздний и горький волчец.
Эх, если б узкоколейка
Шла из Парижа в Елец…

Города и годы
Старый Лондон пахнет ромом,
Жестью, дымом и туманом.
Но и этот запах может
Стать единственно желанным.
Ослепительный Неаполь,
Весь пронизанный закатом,
Пахнет мулями и слизью,
Тухлой рыбой и канатом.
Город Гамбург пахнет снедью,
Лесом, бочками, и жиром,
И гнетущим, вездесущим,
Знаменитым добрым сыром.
А Севилья пахнет кожей,
Кипарисом и вервеной,
И прекрасной чайной розой,
Несравнимой, несравненной.
Вечных запахов Парижа
Только два. Они все те же:
Запах жареных каштанов
И фиалок запах свежий.
Есть чем вспомнить в поздний вечер,
Когда мало жить осталось,
То, чем в жизни этой бренной
Сердце жадно надышалось!..
Но один есть в мире запах,
И одна есть в мире нега:
Это русский зимний полдень,
Это русский запах снега.
Лишь его не может вспомнить
Сердце, помнящее много.
И уже толпятся тени
У последнего порога.

Ему вторит Константин Бальмонт:

Ни радости цветистого Каира,
Где по ночам напевен муэдзин,
Ни Ява, где живет среди руин,
В Боро-Будур, Светильник Белый мира,
Ни Бенарес, где грозового пира
Желает Индра, мча огнистый клин
Средь тучевых лазоревых долин,
Ни все места, где пела счастью лира,
Ни Рим, где слава дней еще жива,
Ни имена, чей самый звук — услада,
Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада, —
Мне не поют заветные слова,
И мне в Париже ничего не надо.
Одно лишь слово нужно мне: Москва.

И все пройдя пути морские,
И все земные царства дней,
Я слово не найду нежней,
Чем имя звучное: Россия,

– пишет он же в другом стихотворении.

 «Нет дня,- вспоминал Константин Бальмонт, - когда бы я не тосковал о России, нет часа, когда бы я не порывался вернуться…».
Самые простые картины из безвозвратно ушедшего кажутся теперь счастьем.

Острая боль утраты звучит в стихотворении Арсения Несмелова:

Родина
От ветра в ивах было шатко.
Река свивалась в два узла.
И к ней мужицкая лошадка
Возок забрызганный везла.
А за рекой, за ней, в покосах,
Где степь дымила свой пустырь,
Вставал в лучах еще раскосых
Зарозовевший монастырь.
И ныло отдаленным гулом
Почти у самого чела,
Как бы над кучером сутулым
Вилась усталая пчела.
И это утро, обрастая
Тоской, острей которой нет, —
Я снова вижу из Китая
Почти через двенадцать лет.

Всею силой души любил Россию также много повидавший Игорь Северянин:

Много видел я стран и не хуже ее —
Вся земля мною нежно любима.
Но с Россией сравнить?.. С нею — сердце мое,
И она для меня несравнима!
Чья космична душа, тот плохой патриот:
Целый мир для меня одинаков…
Знаю я, чем могуч и чем слаб мой народ,
Знаю смысл незначительных знаков…
Осуждая войну, осуждая погром,
Над народностью каждой насилье,
Я Россию люблю — свой родительский дом —
Даже с грязью со всею и пылью…
Мне немыслима мысль, что над мертвою — тьма…
Верю, верю в ее воскресенье
Всею силой души, всем воскрыльем ума,
Всем огнем своего вдохновенья!
Знайте, верьте: он близок, наш праздничный день,
И не так он уже за горами —
Огласится простор нам родных деревень
Православными колоколами!
И раскается темный, но вещий народ
В прегрешеньях своих перед Богом.
Остановится прежде, чем в церковь войдет,
Нерешительно перед порогом…
И в восторге метнув в воздух луч, как копье
Золотое, слова всеблагие,
Скажет солнце с небес: «В воскресенье свое
Всех виновных прощает Россия!»

«Жизнь в эмиграции, - писал Алексей Толстой, - была самым тяжёлым периодом моей жизни. Там я понял, что значит быть…

"человеком, оторванным от Родины…".
Великая утрата —
Остаться без нее... А может быть, тогда-то
Такую (и такое) потеряв,
Но ей чужим или врагом не став, —
Тогда-то, может быть, и чувствуешь впервые
Всю жизни глубину... Мне трудно без России... – говорит Николай Оцуп.

Неужели для того, чтобы понять, что значит Родина, обязательно нужно её потерять?

Закончить хочу ещё одним стихотворением Владимира Набокова:

Родина
Бессмертное счастие наше    
Россией зовется в веках.
Мы края не видели краше,
а были во многих краях.
Но где бы стезя ни бежала,
нам русская снилась земля.
Изгнание, где твое жало,
чужбина, где сила твоя?
Мы знаем молитвы такие,
что сердцу легко по ночам;
и гордые музы России
незримо сопутствуют нам.
Спасибо дремучему шуму
лесов на равнинах родных,
за ими внушенную думу,
за каждую песню о них.
Наш дом на чужбине случайной,
где мирен изгнанника сон,
как ветром, как морем, как тайной,
Россией всегда окружен.

У русских людей во все времена и на любом пространстве - в родной ли стороне или на чужбине - одна, общая, единая любовь, радость, тоска и боль – Россия, Русь. Святая.

(Николай Оцуп)

Подготовила М.В.Безделева